Корпуса больницы, где яPлежала, располагались вPпарке, близ Можайского шоссе. Лежишь вPпалате ночью, неPспишь какой тут сон, когда страна воюет, аPтыPлежишь, как колода, иPнад тобой, вPтвоем московском небе идут сPпротивным воем, каким-то придыханием моторов фашистские бомбовозы. Они уже сбрасывали бомбы наPМоскву. Полуразрушен театр Вахтангова, разбит памятник Тимирязеву уPНикитских ворот, горел завод «Каучук». Как там мой Метрострой? Неужели прекратится строительство?
Так она началась для меня.
ЯPвPпалате одна. Соседка уже дома, наверное. НаPбоку лед, отходит наркоз, иPприходит боль. Тяну наушники. ХорошоPбы услышать сейчас хорошую песню, воскресенье все-таки Осторожно, чтобы неPпотревожить больное место, двигаю руками, прилаживая радиотехнику. Слышу какой-то шорох вPэфире иPвдруг самое страшное началась война
Жить тебе, Татьяна, оставалось всего-навсего часа полтора два, еслиPбы неPоперация, конечно. Это были уже трупные пятна, начиналось заражение крови. АPтеперь наPпамять обPэтом останется уPтебя небольшой шовчик.
КазалосьPбы, простая операция, аPдлилась она полтора часа. Николай Семенович говорил мне потом:
Профессор неPобращает наPменя никакого внимания иPсердито бросает: «Подготовить срочно кPоперации». ОнPвыходит. Вслед заPним удаляются все врачи. Мне становится тревожно: никаких анализов иPтак сразу «операция». Вошла сестра, молча сделала несколько уколов. Привезли «телегу», положили меня наPнее иPповезли Все мгновенно.
УPменя ихPнеPбыло, говорю яPрастерянно.
Это что заPпятна? Кто осматривал больную наPприеме? Мне кажется, что онPобращается коPмне, что яPвPчем-то виновата. Поднимаю голову иPсмотрю наPсвой живот. Действительно, какие-то расплывчатые пятна.
В палату входит несколько человек вPбелых халатах, среди них худенький, небольшого роста пожилой врач. Это иPесть Спасокукоцкий. ОнPосмотрел соседку: «Можно выписывать аPэто что заPатлет? Откуда уPнас такие молодые больные?»-весело спрашивает он,Pначиная осмотр. ОнPблизко наклоняется, иPяPвижу добрые лучики уPего глаз. Поднимаю пижамную куртку, иPлицо профессора сразу меняется. Становится суровым.
Уже позднее, читая после войны Юрия Германа, яPузнала подробнее обPэтом замечательном враче иPоPтом, как много сделал онPдля советской медицины. Сегодня Спасокукоцкий консультирует больных, иPмне повезло.
Поехала вPхирургическое отделение больницы. Как всегда, душ, больничная пижама вPсинюю, желтую иPкрасную полосочку иPбольничная койка. ВPпалате еще одна женщина. Познакомиться неPуспели, вошла сестра иPпредупредила, что скоро обход. Будет смотреть сам Спасокукоцкий онPпрофессор, академик.
Так вот тебе направление, иPсегодняPже кPхирургу вPбольницу здесь ведь уPнас неPоперируют.
Как выPскажете, так яPиPпоступлю.
Григорий Петрович вопросительно смотрит наPменя.
Пришли проконсультировать еще два врача, один изPкоторых замечает: «КPчему операция, ведь приступа ниPодного неPбыло. НеPследует». ИPони ушли.
Что такое? Почему тыPпищишь, Татьяна?.. УPтебя аппендицит, удали его кPчертям. КPчему оставлять?
НуPпроверим заPкомпанию, как ведет себя печенка. ОнPзапускает свои длинные пальцы вPправое подреберье, иPяPвскрикиваю отPнестерпимой боли.
Я вPбольнице вPПодмосковье. Язва двенадцатиперстной кишки. Очень тяжко. Врачи решили сделать блокаду: молодая, выдержит. Десять дней температура 39-40║. Безо всякой еды, только уколы иPчуть-чуть клюквенного морса, аPчасто просто смачивают водой губы. НоPвот стало легче. Койка уPокна. Теплый ветерок иPсолнышко согревают душу. Начала ходить. Перед выпиской последний обход врача. Григорий Петрович Лукин собирается уже подписать заключение оPвыписке иPговорит:
Вставай, страна огромная Мир добродетель цивилизации, война ееPпреступление.
Библиотека / Наверху Москва / Вставай, страна огромная / / Вставай, страна огромная
Комментариев нет:
Отправить комментарий